— Сказали утром. Я грузовик заказала.
— Утром… Ладно, на рассвете сгоняю.
— Подлить ещё?
Он вздохнул и покачал головой.
— Всё. Наелся.
Алиса исподлобья следила за ним весь ужин и, когда Женя понесла посуду на кухню, вдруг спросила.
— А сегодня тебя не обижали?
Эркин вздрогнул и посмотрел на нее.
— Нет.
— А чего ты такой хмурый?
Он осторожно пожал плечами, и не зная, что сказать, сказал правду.
— Я мало заработал.
— А почему?
— Не было работы.
— А завтра?
Он усмехнулся.
— Завтра будет много работы.
— Тогда завтра поиграешь со мной?
— Завтра он усталый будет, — вмешалась Женя, внося чайник.
— Да?! — возмутилась Алиса. — Нет работы — он хмурый и не играет. Есть работа — так он усталый и опять не играет. Это нечестно!
Эркин не выдержал. Громко смеяться он побоялся и потому упал лицом на руки, трясясь от сдерживаемого хохота. Но Женя смеялась от души. У Алисы обиженно надулись губы, и даже брови покраснели.
— Поиграй ты с ней, — отсмеялась Женя. — А то она полночи реветь будет.
Алиса тут же вылезла из-за стола и пересела к Эркину.
— Давай, — потребовала она. — Давай в "ласточкин хвостик".
Эркин выпрямился. От смеха у него выступили слёзы, и, глядя на его мокрое лицо, Алиса удивилась.
— Ты чего? Плакал?
— Нет, — улыбнулся он. — Ну, давай.
— До первой победы, — строго сказала Женя. — И сразу спать.
— Ага, — согласилась Алиса и громким шёпотом попросила Эркина. — Только ты сразу не поддавайся.
Эркин честно довёл игру до момента, когда у Алисы стали слипаться глаза, и подставил запястье для шлепка.
— Всё, — вздохнула Алиса. — Я победила.
— Конечно, — улыбнулась Женя. — Иди спать, победительница. Эркин, я тебе горячего налью. Твой уже остыл.
— Такой выпью.
Утомлённая игрой и тем, что мама целый день дома, Алиса заснула сразу.
Мягкий тёплый свет, мирно посапывает Алиса, дымится чай.
Эркин пил маленькими, бережными глотками, искоса поглядывая на Женю всё ещё смеющимися глазами.
— Рубашку я тебе зашила.
— Рябенькую?
— Да. Но она теперь до первой драки.
Он кивнул.
— Тебе ещё одна рубашка нужна.
Эркин замотал головой.
— Обойдусь. Меня в Цветном уже не Меченым, а Франтом зовут. Я один во всём новом хожу.
— Новом! Оно же всё ношеное, чиненое.
— Не рабское, — пояснил Эркин. — У остальных на еду всё уходит.
— Зарабатываешь хорошо, — улыбнулась Женя, — вот и хватает.
Он упрямо наклонил голову.
— Заработки у всех одни. Высовываюсь слишком.
Женя прикусила губу. Он поднял на неё сразу ставшие озорными глаза.
— А ты себе купи. Ты же с меня много берёшь.
— Как липку обдираю, — подхватила шутку Женя.
— Как что?
— Как липку, — повторила Женя и стала объяснять. — Липа — это дерево. С неё сдирали кору и плели обувь. Лапти. Понял?
— Ага, — он развернулся к ней всем телом. — Обдирай.
— И обдеру.
Женя охватила его обеими руками за шею. Он подался к ней, обнял за талию и встал, поднимая её так, что её руки соскользнули ему на плечи под рубашку, а его оказались под её распахнувшимся халатиком.
— Ой, — удивилась Женя. — Это кто же кого обдирает?
— Сейчас проверим. У тебя завязка слабая, — деловито пояснил Эркин, — я её случайно задел.
Он притянул её к себе, совершенно неуловимым для Жени движением стряхнул с плеч рубашку и прижал её к своей груди так, что соски касались сосков, а полы халата накрыли их обоих.
— По-моему, ты меня.
Эркин осторожно покачивал Женю, тёр соски о соски. Глаза Жени удивлённо расширились.
— Как это… у тебя получается?
Вместо ответа он опустил руки чуть ниже и вдруг поднял её и словно посадил на себя. Женя невольно, боясь упасть, оплела ногами его талию. Теперь он стоял, чуть откинувшись назад, поддерживая руками её за ягодицы и касаясь лицом её груди. Слегка поворачивая голову, он трогал губами и языком её соски и груди. Потом Женя ощутила на мгновение, что её поддерживает только одна рука. Но не успела она сообразить, куда делась вторая — на себе она её нигде не ощущала — как крепкая тёплая ладонь вернулась на место. А Эркин стал опускать Женю на пол, по-прежнему прижимая к себе, так что она сама своими бёдрами сдвигала, сталкивала вниз его брюки. Эркин поставил Женю на ноги и констатировал.
— Ободрала.
Женя поглядела на его очень серьёзное лицо со смеющимися глазами и фыркнула.
— Провокатор.
— Ага, — он смешно изобразил интонацию Алисы, — сама одетая!
— Нахал и провокатор, — счастливо вздохнула Женя, обнимая его. — Придушу на месте.
— Давай, — согласился он с явным интересом.
Женя, сцепив за его спиной руки и упираясь ему в грудь щекой, пыталась надавить ему на рёбра локтями. Эркин стоял неподвижно, положив руки ей на плечи, и только, когда она, отдыхая, ослабляла нажим, заботливо спрашивал:
— Я уже придушен?
На третьем вопросе Женя подняла голову и поцеловала его.
— Всё, придушила.
— Понял. Падаю.
Он подхватил её на руки, причем её халатик остался почему-то на полу рядом с его одеждой, в два шага достиг кровати и плавно опустился на постель, уложив Женю на себя. Женя задыхалась от смеха. Задыхалась потому, что его губы мягко и сильно прижимались к её губам. А его руки быстро и как-то щекотно скатали её трусы с бёдер до колен. Жене стало интересно, что он придумает, руки-то не безразмерные. Она оторвалась от его губ и спросила.
— А дальше что?