Аналогичный мир - Страница 122


К оглавлению

122

— Пиленые! — Андрей сплюнул. — Это ж на какую печь пилили, жухалы!

— Сработаем.

— А то нет.

Посреди двора разворачивался последний грузовик и гомонили женщины. Андрей подмигнул Эркину. Эркин кивнул. Здесь Андрей договорится и лучше, и быстрее.

— Ага, уже пришли! — Женя решительно пошла им навстречу. — Отлично.

Эркин не знал, куда смотреть и что говорить, но Женя всё взяла на себя. Видимо, уже всё было обговорено, потому что остальные женщины только кивали, подтверждая её слова.

— Вот это всё, — Женя широким взмахом обвела двор. — Всё вам. За день справитесь?

— Да, мэм, не извольте беспокоиться, мэм, — Андрей незаметно подтолкнул Эркина локтем. — А как с оплатой, мэм?

— Плата общая. Со всех сразу. Дважды поедите.

— Со всех сразу, это понятно, мэм. Но сколько, мэм?

— Семьдесят пять.

— Всего?!

— Каждому. Но с укладкой.

Андрей восторженно ткнул Эркина локтем под рёбра. Эркин только вздохнул в ответ. Сумма фантастическая. Для Жени тоже.

— Хорошо, мэм. С какого края начинать, мэм?

— Как хотите.

Женщины смотрели на них, в общем, доброжелательно, но Эркин потупился и уставился в землю, предоставив всё решать Андрею.

— Сначала пилим, — предложил Андрей.

— Давай так, — вздохнул Эркин.

Он следовал за Андреем как автомат и даже не сразу сообразил, что тот придумал пилить сразу для нескольких сараев.

— Перепилим, откинем. Переколем и идём дальше. Идёт?

— А укладка? — пришёл в себя Эркин.

— А! — отмахнулся Андрей. — Для передышки. Давай с того края.

Эркин кивнул. С того, дальнего от Жени, так с того.

— Ну, пошёл?

— Пошёл.

Знакомое повизгивание пилы, слаженный ритм парной работы. На третьем бревне Эркин сообразил, что семьдесят пять каждому сложатся из долей женщин и что Жене это необременительно. Да и он же всё равно деньги ей отдаст, все семьдесят пять, а это больше, чем она вложит. Три бревна у него на это ушло, но всё же сообразил! И сразу стало легче дышать.

— Хорош, — Андрей прислонил пилу к козлам, оглядел наваленные у трёх сараев чурбаки. — Вроде не напутали.

Эркин оглядел топоры, выбрал показавшийся получше остальных. Андрей достал свой из ящика.

— Ну, пошёл.

— Пошёл.

Рубашку Эркин скинул почти сразу. Как ни закатывай рукава, как ни расстёгивайся, а намокшая на лопатках ткань липнет к телу, и тогда вырвать рукав ничего не стоит. Женя только-только ему рябенькую зачинила, а про тенниску и говорить нечего. Вязаная ткань ползёт от малейшей дырки. Андрею хуже. Даже рукава не закатать. Даже… В руках-то все и дело. Про шрамы можно что и придумать, а про номер? Нельзя ж спину открыть, а руки чтоб прикрытыми оставались.

Эркин закончил свой сарай быстрее. Уложил поленья, подобрал и заложил щепки, а когда вышел, Андрей уже укладывал свой. Третий они в два топора обработали быстро. Затащили козлы, Эркин забросил топор. Притворили двери и пошли к трём следующим. И всё заново.

— Чего психовал-то? — Андрей говорил тихо, но отчетливо, по-камерному, как они оба умели и привыкли.

— Заметил?

— А то нет! Ну, так чего?

— Так. Показалось, — ушёл от ответа Эркин.

— Мг, — хмыкнул Андрей. — Когда кажется, креститься надо. Иногда помогает.

— Учту.

И вдруг неожиданный вопрос.

— Здесь квартируешь?

У Эркина перехватило дыхание, а Андрей спокойно продолжал.

— Говорил, за работу снимаешь. Попроси хозяйский топор. С этими лишняя морока. Только время теряешь. Дерьмо, а не топоры. И пилу. Эту направлять, только… — он замысловато выругался, потому что именно в этот момент ржавая пила Старой Дамы застряла намертво.

Эркин выпрямился, коротко и твёрдо глянул в глаза Андрея.

— Выдёргивай эту хреновину, я за инструментом схожу.

Андрей стал высвобождать пилу, а он взял рубашку и через весь двор пошёл к распахнутому, как все в этот день, сараю Жени. Андрей сам ли понял, или от Проныры что узнал… И плевал он на всё. Андрей прав. Он снимает за работу. Значит, инструмент хозяйский на нём. Как он потом это уладит, что на чужой работе хозяйский инструмент тупит — его забота.

Когда Эркин, оставив на двери сарая рубашку, вернулся с пилой и топором, Андрей уже справился с ржавой рухлядью и ждал его.

— Во! — после первого же запила заулыбался Андрей. — Это дело. Сам точил?

— Не нанимать же! — усмехнулся Эркин.

Зря, что ли, он почти каждый вечер колупался в сарае, доводя до ума инструмент.

— Кормёжку дважды обещали. Тоже, что ли, сообща?

— А не всё равно, хотя… много хозяев плохо.

— Чем это?

— Все бьют, и никто не кормит.

— Это да. Бывает. Посмотрим, как накормят.

Солнце пекло вовсю. Рубашка Андрея потемнела и прилипла к спине. Торс Эркина влажно блестел.

— Пошёл?

— Пошёл!

— Готов.

Ещё один сарай заполнен колотыми, словно светящимися в полумраке сарая, поленьями. Андрей слегка сдвигает козлы, чтобы не мешали. Дрова хорошие, лёгкие. Клин ещё ни разу не понадобился.

Во дворе показались белые мужчины. По-воскресному одетые, благодушные. Они сидели на верандах, потягивая из стаканов разноцветные напитки, и свысока поглядывали на двух цветных, что кололи для них дрова. Андрей был и для них цветным. Только цветной будет вкалывать наравне с индейцем. Да ещё в воскресенье. А так… почти как до войны, до нелепой, невозможной победы русских, до освобождения.

— Во дармоеды, — показал на них глазами Андрей.

— Если б они работали, мы б что делали? — хмыкнул Эркин.

— И то верно.

122