Аналогичный мир - Страница 247

247

— Хорошо, Гуго. Только попроще, пожалуйста. Я очень устала.

— Фройляйн Женни, — Гуго останавливается и снимает шляпу. — Я уезжаю, фройляйн Женни.

— Да? — равнодушно вежливо удивляется она. — И надолго?

— Навсегда. Я… я предлагаю, я прошу вас поехать со мной, — он стоит перед ней, прижимая шляпу к груди. — Я еду на Русскую Территорию. Я навёл справки. Мне дают работу, настоящую работу. Я смогу обеспечить…

— Спасибо за приглашение, Гуго, но…

— Нет, нет… фройляйн Женни, неужели вы можете оставаться здесь, после всего, что было? Этот день… вы знаете, что было в этот день.

— Знаю, — пожимает плечами Женя. — Было убито пятеро людей.

— Фройляйн Женни, вы не знаете. Это была чудовищная провокация. Эти… убитые… они ни в чём не были виноваты. Только чудо уберегло десятки, сотни других.

— Чудо в русской форме, — усмехается Женя.

— Да, именно поэтому я еду к русским. Там нет этого безумия. Там, я узнал, можно найти место, где живут одни белые. Поймите, я не трус, но готовится нечто такое… Да расценивайте как хотите, назовите меня трусом, но я бегу.

— И предлагаете мне бежать с вами?

— Я хочу спасти вас. И… вы знаете, фройляйн Женни, моё отношение к вам. Я предлагаю вам замужество. Я люблю вас, Женни, и прошу вас стать моей женой. Уедем отсюда, Женни. Здесь нет жизни. Здесь только смерть.

— Спасибо, Гуго. А Алиса? Какое место вы отводите ей в своих планах? — Женя знала ответ и спрашивала лишь затем, чтобы прекратить этот разговор.

— Алиса? — искренне удивился Гуго. — Но у неё же есть отец.

— Прощайте, Гуго. Счастливого пути, — Женя обогнула его и пошла дальше.

— Майн готт! — он с силой ударил себя кулаком в лоб и бросился за ней. — Женни, простите меня, я не подумал! Разумеется, Алиса будет с вами, простите, с нами.

Он догнал её и шёл рядом, заглядывая ей в лицо, и говорил, говорил, говорил… Женя не слушала. Наконец, ей надоело, да и дом уже недалеко. Она остановилась и посмотрела ему в лицо. Он стоял перед ней, просительно прижимая шляпу к груди. Женя улыбнулась и подала ему руку.

— Ещё раз спасибо за предложение, Гуго, но это невозможно. Я не могу поехать с вами. И не хочу.

— Женни, я постараюсь заслужить… ваш ребёнок, это… — он сжимал ей руку.

— Это мой ребёнок, Гуго. И не надо больше об этом. Я желаю вам счастья, искренне. Вы не можете жить здесь, я понимаю, но я не могу уехать. Не надо ничего говорить, не надо просить, Гуго. Не будем портить общих воспоминаний.

— Женни…

— Нет, Гуго, — Женя улыбнулась и мягко высвободила руку. — Прощайте и будьте счастливы. И пожелайте мне удачи.

— Я желаю вам счастья, Женни, — в его глазах стояли слёзы, Женя видела их влажный блеск. — Вы… вы будете счастливы, должны быть счастливы, если в этом безумном мире есть хоть капля справедливости… Если кто и достоин счастья, то это вы, Женни.

— Каждый человек достоин счастья, Гуго. И вы тоже. И любой другой.

— Моё счастье — это вы, Женни. Прощайте. Вы вынесли приговор, и я не смею его оспаривать.

Он поцеловал её руку, поклонился и отступил на шаг.

— Позвольте, позвольте мне постоять здесь и проводить вас, хотя бы взглядом. Последний раз.

Женя устало кивнула и улыбнулась.

— Прощайте, Гуго.

— Прощайте, Женни.

Смешно, но, поднимаясь по лестнице, она уже напрочь забыла о нём. Будто его и не было. Уедет, так уедет. С глаз долой, из сердца вон — говорила мама. А Алиса умница, сразу раскусила его. А вообще она очень устала. Подработка утомительна, но хоть раз в неделю она должна появляться там. И деньги… господи, но почему так всё нелепо? Но надо всё выкинуть из головы. Алиса уже пыхтит за дверью, пытаясь открыть её изнутри.

— Алиса, не трогай замок, собачку спустишь.

— Ну, мам!

— Потерпи, сейчас открою. Ну, вот и я!

И руки Алисы вокруг шеи, и нежный запах от её волос. И вечерняя круговерть. Привычная и потому необременительная.

Они поужинали, и Женя стала мыть посуду. А вечера уже прохладные, Алисе, чтобы гулять вечером, надо кофточку надевать. Скоро Эркин вернётся. Если у него всё в порядке. Будем надеяться на русских. Что как они успели здесь, так успели и в других местах. И этот… слова даже не подберёшь — Норман обмолвился, что всюду День Империи прошёл тихо. Будь она проклята, эта Империя! Уже нет её, а она всё убивает и убивает. Торжество белой расы! Убивать, издеваться над беззащитными — вот ваше торжество. А Перри с его патетичным: "Мы верим в возрождение!!" Возрождение чего? Опять всё сначала? Единство белых. Ну нет, больше её на эту удочку не поймаешь.

Женя оглядела посуду и пошла укладывать Алису спать. Против обыкновения, сегодня та не капризничала и улеглась сразу. Женя даже встревожилась: не заболела ли она. Попробовала губами лоб. Нет, температуры нет. Просто "нашло" на неё, что ли? Но всё неожиданно разъяснилось.

Руки Алисы обхватили её за шею и притянули её голову к себе.

— Мам, а если я тебя буду слушаться, он быстрее вернётся? Ну, как в "Русалочке".

Женя не сразу поняла, при чём тут русалочка. А поняв, рассмеялась. Надо же, как она Андерсена поняла.

— Да, конечно.

— Правда?

— Правда-правда.

— Тогда я буду слушаться, — решила со вздохом Алиса и, уже засыпая, сказала угрожающим тоном: — а вот вернётся… — и заснула, не закончив угрозы.

Господи, только бы он вернулся, а там Алиска пусть что угодно вытворяет. Уж её-то озорство она потерпит.

Женя вернулась на кухню и, всё ещё улыбаясь, взялась за стирку. Спасибо вам, Ганс Христиан Андерсен, вы действительно великий писатель. Как хорошо, что она всё-таки рискнула деньгами и купила Алисе эту книгу. Дорого, но издание великолепное. И они теперь читают Андерсена. Смешно, но она сама с удовольствием перечитывает его. И читая английский текст, слышит всё равно мамин голос. Читающий ей эту же сказку, но по-русски. Когда она болела, мама читала ей вслух, хотя она уже сама умела читать.

247