Аналогичный мир - Страница 429

429

Старцев пошёл к радиорубке. Как раз играл оркестр, и возле автобуса прямо на земле сидели люди. Подойдя поближе, он узнал солдат из комендантского взвода.

— Сидите-сидите, — предупредил он возможное движение. — А радист где?

Ему ответило многоголосое объяснение:

— Занят он, капитан… у него там… поклонницы… Его тут поблагодарить пришли… точно… за работу, дескать… целая депутация, — смеялись солдаты. — Садитесь с нами… Ага, а то вы всё ходите… Отдохните с нами.

— Спасибо, — Старцев с удовольствием сел рядом с ними, достал пачку сигарет. — Курите.

— Спасибо, капитан… когда угощают, грех отказываться…

— Ну, и как вам бал? — спросил Старцев.

— По правде? Нормальная гулянка.

— Ага. И люди… нормальные.

— А к вам как?

— Тоже… нормально.

— Кто как, но… нормально.

— Ага. Как калачей русских отведали, так враз нормальными стали.

— А кто сам не пробовал, так наслышан.

— Это точно. Мартынов калач на весь мир знаменит!

— А уж Сидорова кулебяка так с ног валит.

Все дружно рассмеялись. "Мартынов калач да Сидорова кулебяка — незваным гостям угощение. С ног валят, уйти не велят. А кто и уползёт, так второй раз не заявится", "Русские калачи в любом деле хороши", — сразу вспомнил Старцев фронтовой фольклор с невольной гордостью за земляков: Мартына и Сидора Калачёвых, потомственных оружейников, создателей "калача" — автомата и "кулебяки" — гранатомёта.

— Всё, значит, нормально, — Старцев улыбнулся, — всё хорошо, так?

— И не скажешь, что только война кончилась.

— Воевали-воевали, сколько себя помню, столько и война была, а вот полгода прошло, капитан, и будто и не было ничего.

— Это здесь войны, считай, и не было, а ты бы посмотрел, где бои были…

— Ну, бои, понятно, здесь-то верно, ни бомбёжек, ни ещё чего такого.

— А чего здесь бомбить? Загоны бычьи?

— И не полгода, а побольше прошло.

— Да, как жили, так и живут люди.

— Капитан, а мы когда жить будем?

— Ты про дембель, что ли? Хорошо бы.

— Кто б спорил. Так когда?

— Знал бы… — невольно вздохнул Старцев.

Вздохнули и остальные.

— Фредди, ты по какому заходу?

— Буду я себе ещё голову счётом забивать!

— Оно-то так…

— Так, Роб, так. Иди, тебе уже мигают.

— Подождёт и радостнее встретит. Давай выпьем, Фредди.

— Отчего ж нет, давай.

— Пошли, я тут у одного русскую водку видел. Говорят, с глотка укладывает.

— Говорят, — кивнул Фредди.

Ты смотри, Роба развезло, давно такого не было. Его сейчас не только водка, любой глоток уложит. Ну, раз решил водку, так пусть водка.

— За что пьём, Фредди?

— За нас, Роб.

— Эт-то ты верно, без нас ничего не будет, нич-чего. И ник-кого… Ух! Хороша. Плясать пойдёшь?

— А чего ж ещё на балу делать?

— Крепок ты, Фред. А я посижу.

Сиди, Роб, тебе и полежать уже можно. А меня что-то совсем сегодня не берёт. Даже странно. Но хорошо. Ну, так и ладно. Джонни со свей очередной ушёл. Обратно уже не пойдёт, эта на всю ночь. А парни где? Эркина как утащила та мулаточка, так, видно, он с ней и ушёл. У Эндрю другая уже, а может, и третья. Эк разошёлся парень! Ну и ладно. А та мулаточка хороша. Лихо плясала. Но Эркина не переплясать. И ладно у них получалось. Видно, тоже… из того же табуна кобылка. Такую объездить… ну ладно, может, и вернутся они ещё. А нет — так тоже не беда… Ты смотри, русский капитан тоже… Это кто же его подцепил? Ого, у неё язык с перегон длиной, ну, заговорит она капитана. А вцепилась-то как, клещом висит, лишь бы не перехватили у неё.

— Фредди, забыл меня?

— Тебя?! Да ни в жизнь!

— Забыл-забыл. Все ковбои беспамятные, а ты во всём ковбой. Самой подойти пришлось. Ты кого выглядывал, Фредди? Неужели ту крашеную?

— Смотрел, кто меня от неё спас.

— Ну, всё, ковбой. Больше я тебя от себя не отпущу.

— Да неужто?

— Ну, не сердись, Фредди, ну, ладно, пошутила я. Давай, потанцуем хоть. Хоть в танце обниму тебя.

— Можно и после танца.

Вот влетел! Ну ладно, по-быстрому, а там видно будет. Надоест — отвяжусь, не проблема.

— Ну, милочка, не надо так расстраиваться. Это же сущие пустяки.

— Да, у них всё раскупили, а у нас…

— Ну-ну, детка, цветных много, а киоск с мулатками один. Вот и всё.

— Да, миссис Энтерпрайс, но разве мы не старались? Я даже не танцевала. Ни разу. Я только один раз отошла. Посмотреть. Вы… вы видели, миссис Энтерпрайс?

— Как они танцевали? Да, милочка, я вас отлично понимаю.

— Это было так… так красиво! Ну, когда они, все десять, встали в круг и выходили по очереди, вы видели? Один за другим.

— Да, удивительное чувство ритма.

— Да-да, мы тоже видели. Завораживающее зрелище.

— Да, вы знаете, это было так прекрасно, что… что было просто прекрасно.

— Вы правы, — миссис Энтерпрайс улыбнулась своим мыслям, — это было просто прекрасно.

— И эта девушка, мулатка…

— Которая утащила индейца?

— Да. И ведь ничего особенного, а он ушёл с ней.

— Ну, она очень даже симпатичная, чудные волосы, фигура…

— Фигура, кстати, не очень. Такая… утрированная женственность…

— Ну, мужчинам это нравится.

— Но двигается она бесподобно.

— О да, этот бросок на индейца…

— Прыжок пантеры.

— И наша бесподобная осталась с носом.

— Да, а вы заметили, она своим напором прямо-таки втолкнула индейца в объятия мулатки.

— Как и всех остальных. Вы заметили, миссис Энтрепрайс, со всеми одна и та же история.

— Ну, вот вы и утешились, — миссис Энтерпрайс рассмеялась. — Давайте собирать оставшееся. Кстати, не так уж много и осталось.

429